Говоря о Победе нашего народа в Великой Отечественной войне, мы не вправе забывать о том, какой громадный вклад внесли в уничтожение фашистского зверя советские партизаны. Как отмечают все исследователи Великой войны, «партизанское движение развернулось на всей оккупированной территории и имело невиданный в истории размах и результативность». И это действительно так - в тылу врага действовали более миллиона партизан и многотысячная армия подпольщиков. Их активно поддерживали десятки миллионов советских патриотов. За годы боёв на оккупированной территории советские партизаны и подпольщики уничтожили, ранили и захватили в плен более миллиона фашистов и их пособников, вывели из строя более 4 тысяч танков и бронемашин, разрушили и повредили 1600 железнодорожных мостов, пустили под откос более 20 тысяч вражеских эшелонов с живой силой и боевой техникой.

Много партизанских отрядов прославились своими героическими делами и подвигами, все эти отряды достойны отдельных очерков и статей в самых значимых энциклопедиях и хрестоматиях. Об одном из таких отрядов мы сегодня и расскажем читателям «Союзников.ОДКБ». Речь пойдёт о краснодарском отряде Петра Карповича Игнатова с позывным «Батя». В период оккупации с июля 1942 по октябрь 1943 года на Кубани действовали 86 партизанских отрядов, главным образом из бойцов и командиров истребительных батальонов, созданных в начале войны. Но все они вместе взятые не сделали и половины того, что по праву числится на счету «Бати» и его соратников. Его ещё называют «самым необычным и самым результативным партизанским отрядом Второй мировой войны». И по праву - на момент освобождения Краснодарского края от нацистов бойцам Петра Игнатова удалось пустить под откос 16 вражеских эшелонов с 392 вагонами, а помимо этого уничтожить более 40 танков и броневиков, 36 артиллерийских орудий, 100 полевых пушек, 113 грузовиков, 100 мотоциклов с люльками и даже один самолет, также на счету отряда «Бати» более 8 тысяч убитых немецких и румынских солдат, что делает его самым результативным во Второй мировой войне.

Кто же такой «Батя» - Пётр Карпович Игнатов? И что такого необычного он сделал при создании уникального отряда?

… Пётр Карпович Игнатов родился 10 октября 1894 года в шахтерской семье, которая проживала в городке Александровск-Грушевский, который позже назовут более прозаично – Шахты… Очень рано остался сиротой. Пришлось бросить учебу в школе морских мотористов и идти на заработки – подался в Санкт-Петербург, стал работать слесарем-механиком на заводе «Эриксон». А дальше – биография, в которой, как в зеркале отразились многие черты начавшихся грандиозных перемен. Активный участник революционных событий в Петрограде… Большевик-подпольщик… Подвергался арестам и ссылкам... Участник гражданской войны... Занимался формированием красногвардейских отрядов, в рядах рабочей милиции боролся с бандитами. С декабря 1920 года член Военно-революционного комитета Усть-Медведицкого округа - исполнял здесь обязанности военного коменданта железнодорожного участка.

В 1923 году Пётр Игнатов переехал с семьей на Кубань, работал на различных участках хозяйственного строительства. Без отрыва от производства окончил Московский институт лесной промышленности (ныне Петровская сельскохозяйственная академия). Затем был консультантом комбината «Главрасжирмасло» на Кубани. К началу войны Петру Карповичу Игнатову исполнилось 47 лет, и он занимал пост директора Краснодарского химико-технологического института жировой промышленности (сейчас Кубанский государственный технологический университет). На предприятии трудились его супруга и старший сын Евгений. Младший сын Геннадий только окончил 8 класс, а средний, Валентин, служил в Крыму. Забегая вперёд, скажем, что летом 1942 года «Батя» получил известие, что Валентин погиб при обороне Крыма. И только много позже он узнает, что сын выжил, попал в госпиталь, а после воевал в десантной диверсионной группе ГРУ. Но вернёмся на Кубань…

… Стать командиром партизанского отряда Петру Игнатову предложили руководители краевой партийной организации. Конечно, те, кто организовывал подполье на Кубани, учли его боевой опыт, порядочность, образованность, немалый авторитет не только в институте, но и в округе. И они не обманулись… Пётр Карпович согласился возглавить отряд, и обратился с призывом ко всем своим подчинённым начать собственную войну с немецко-фашистскими захватчиками. На его призыв откликнулись около пятидесяти человек. Практически все они имели высшее или среднее профессиональное образование, а двое даже были кандидатами в доктора наук. Для тех лет такая концентрация учёного народа была достаточно редкой. Среди кандидатов в партизаны оказались те, кто в совершенстве знал немецкий язык. И ещё одна важная отличительная черта - почти все они в прошлом были военными – пулемётчиками, снайперами, сапёрами - которые ушли со службы по выслуге лет или из-за ранений.

Вот как пишет об этой поре в своих «Записках партизана» сам Пётр Карпович Игнатов: «Основное ядро отряда было подобрано… Среди забронированных инженеров и техников и среди демобилизованных из армии по ранению мы нашли отличных пулеметчиков, минометчиков, сапёров, радистов. Были у нас и артиллеристы, и даже лётчик-инструктор с бортмехаником… Все они, кроме нас, четверых Игнатовых да Янукевича с женой Марией, были кубанскими казаками. Большинство изучало немецкий язык в школе и институте. Девять же товарищей говорили по-немецки, как по-русски. Среди отобранных нами товарищей были отличные кузнецы, сапожники, жестянщики, оружейники, столяры, строители и механики... Восемьдесят процентов нашего отряда имели высшее и среднее образование, остальные - высококвалифицированные рабочие, механики и мастера…».

Интересно, что для пресечения утечки информации Игнатов перевёл весь свой отряд на казарменное положение. Вместе со многими мужьями и отцами ушли в партизаны жёны и взрослые дети. Например, супруга Петра Карповича – по образованию медик – возглавила медицинскую службу будущего отряда, сыновья Евгений и Геннадий стали диверсантами.

Несмотря на уже имеющуюся военную выучку будущих партизан отправили в специальные центры подготовки специалистов по диверсионному делу. «На курсы в Ростов мы послали Кириченко, - читаем в «Записках партизана», - … Оказался Кириченко в отряде незаменимым минёром. У него было природное чутье: осмотрит местность и заминирует не дорогу, нет: заминирует какой-нибудь куст. «Что ты делаешь?! - удивляются товарищи. - Зачем немцы под этот куст полезут?» Кириченко гудит незлобиво: «Сюда их снайпер ляжет, больше ему некуда сховаться». И верно: через день находим в этом месте лоскуты серо-зеленой шинели и части оптической винтовки…».

После того, как обучение было закончено отряду приказали подготовить себе базу в Планческой щели и готовится к скорому приходу немцев. Пока одни бойцы готовили базу и схроны, другие принялись варить в стенах родного института тол. В результате его заготовили несколько тонн, а хитроумные сапёрные ловушки стали визитной карточкой отряда Игнатова.

… Час «Х» настал 27 июля, когда по радио сообщили, что нашими войсками оставлены Новочеркасск и Ростов-на-Дону. Фашисты вырвались на просторы Кубани. В тот день отряду приказали выдвигаться на позиции и готовиться к своим первым диверсиям. Так, свою войну с Германией начали ещё 58 человек. И вот как прошло боевое крещение отряда. «Утром сигнальщик доложил о приближении неприятеля, - читаем в дневниках Петра Игнатова, - Первым показался броневик-разведчик. Идет и на всякий случай простреливает придорожные кусты из пулемета. За ним, чуть отстав, шли две трёхтонные машины с автоматчиками. Броневик пропустили. Лес молчал. И вот в секторе первой засады появилась трехтонка. Тут Евгений и Геня быстро поднялись во весь рост и швырнули гранаты. В машину полетели бутылки с горючим.

Взрывы, вспышки огня, дикие крики. Уцелевшие фашисты пытались бежать — куда тут! Их настигала у обочины пулемётная очередь. Броневик промчался вперед. Но за поворотом дороги его ждал завал. Пытаясь повернуть обратно, броневик застрял в заранее приготовленной замаскированной яме. А тут у немецкого пулемётчика кончилась лента. Броневик стоял в яме, накренившись набок, и молчал. Тогда вступил в бой Ерёменко. Он бросал из кустов бутылки с горючим в мотор, в башню, смотровые щели. Машина вспыхнула. Открыв дверцы, двое фашистов выскочили и тут же упали, сраженные пулями. Операция закончилась. Надо было спешно уходить…». В этом первом бою 9 бойцов диверсионного отряда уничтожил 48 фашистов. Счёт священной мести был открыт…

Многие, кто рассказывал об этом отряде, обращали внимание на то, что Пётр Карпович «постоянно призывал своих подчинённых наблюдать за действиями врага, чтобы проводить диверсии максимально эффективно. Например, при обустройстве засады закладывалось сразу несколько фугасов в разных частях дороги. Для начала взрывали первую группу врага, но позволяли нескольким бойцам уйти, чтобы те привели помощь. А когда приезжала подмога, то взрывали и остальных. Поэтому отряд не боялся и танков. Если броня и приезжала, то она лишь становилась жертвой одной из бомб, которыми была нашпигована дорога, благо тола у Игнатова было с избытком. Со временем схемы минирования становились всё более изощрёнными...».

Ещё один приём уничтожения врага основывался на порой бездумном следовании немецкими солдатами положениям воинской дисциплины. Например, бойцы «Бати» практиковали следующее: подобравшись, как можно ближе, скажем, к миномётной позиции и замаскировавшись, снайперы Игнатова ждали, когда из блиндажа выйдет офицер. Едва тот выходил - тут же раздавался выстрел. Когда подстреленный офицер падал замертво - к нему, разумеется, бросалось на помощь два солдата. И тогда убивали их. И это выполнялось неукоснительно – к убитому офицеру устремлялись ровно два солдата… А когда после этих метких выстрелов по тревоге поднимался и бежал на свою позицию весь миномётный расчёт - раздавался взрыв. Потому что на возможном маршруте миномётчиков партизанами уже была заложена мина…

Не избегли партизаны нападений и на более крупные силы врага. Вот, как пишет об одном таком бое сам Пётр Игнатов: «… Первым прошел танк… За танком мчалась разведка мотоциклистов… Из-за поворота появились две роты мотоциклистов-автоматчиков. В несколько рядов, идя вплотную друг к другу, машины заполняли всё шоссе... Евгений быстро выдернул флажок-предохранитель противотанковой гранаты и бросил её в голову колонны. Геня ударил гранатой в хвост, командир первого взвода Янукевич — в середину. Три взрыва служили сигналом. На шоссе одна за другой начали рваться гранаты, стрелял пулемёт. Группа уцелевших мотоциклистов, повернув машины, стала уходить в Смоленскую. Но на шоссе выскочили одновременно Евгений и Геня. Они кинулись к прицепу подбитого мотоцикла, где стоял немецкий тяжёлый пулемет. Не зря мы изучали вооружение врага. Немецкий пулемет был так же послушен в руках братьев, как и родной РПД. Длинная очередь разорвала воздух. Мотоциклисты стали падать. Машины кренились набок и ложились у обочины дороги.

За поворотом шоссе, куда ушли танк и мотоциклетная разведка, раздался глухой взрыв, а за ним частые винтовочные выстрелы. Это фашистская машина взорвалась на заложенной Кириченко мине. Партизаны же малой засады в последний момент успели протянуть над шоссе проволоку. Мотоциклисты, срезанные этой проволокой, лежали в пыли...

- В операции участвовал двадцать один человек, - доложил мне Евгений. - Подорван танк. Убито сто восемьдесят фашистов. У нас потерь нет, если не считать четырех раненых…».

... Особую известность партизанский отряд приобрел после диверсии в станице Дербентка, где немцы организовали большой склад горючего. Партизанка Мария Янукевич, знавшая немецкий язык, «приручила» фашистов – они привыкли к тому, что худенькая «фольксдойч» приходит в их расположение в поисках продуктов. А девушка каждый раз оставляла между бочками с горючим небольшой заряд взрывчатки. В одну из ночей прогремел сильный взрыв, и огромная масса горючего попросту сгорела. Итогом этой диверсии стала приостановка немецкого наступления на Геленджик, что дало советским войскам передышку и время на укрепление обороны города.

… Но главной целью «учёного» отряда всё же были эшелоны с вражеской техникой. Они обеспечивались вышколенной охраной, у них было великолепное прикрытие, но, тем не менее, гремели на путях взрывы, и вагоны валились под откос… Специалисты позже напишут, что «подрывники работали комплексно, их целью был не только поезд, но и все, кто был с ним связан. Самодельные бомбы закладывались в местах, где проходило сразу два железнодорожных полотна – второе на тот случай, если к месту диверсии прибудет второй состав, чтобы перегрузить груз с уничтоженного поезда. Кроме того, минировались все ближайшие дороги, чтобы уничтожить любые подоспевшие подразделения. В результате за считанные часы погибали десятки, а то и сотни гитлеровцев».

Конечно, фашисты пытались противостоять диверсантам. Одна из таких попыток известна нам даже по фильмам и книгам – это когда немцы впереди локомотива стали прицеплять пару вагонов гружёных щебнем. Расчёт здесь был на то, чтобы нажимные мины срабатывали преждевременно, и, собственно, эшелон не получал повреждений. На этот приём «игнатовцы» быстро ответили своей хитростью – они стали закладывать сразу пять и более фугасов, и только в конце ставили мину. Когда платформа-пустышка наезжала на мину, то от взрыва по цепочке детонировали остальные фугасы и половину поезда просто разносило в щепки.

… Партизаны действовали дерзко. И бог войны частенько был на их стороне. Например, однажды братья Игнатовы захватили немецкую танкету… Каким образом? Да, в общем-то, просто… Обнаружив танкетку на одиночной позиции, Евгений Игнатов хитростью заставил одного из танкистов открыть люк – он назвался немецким солдатом. Но как только он высунулся – так сразу получил пулю в голову. Второй немец попробовал отстреливаться, но партизаны пригрозили бросить в люк гранату, и тот сдался.

И что же сделали братья Игнатовы? На захваченной танкетке они влетели в городок, где в одном из центральных зданий располагалась немецкая комендатура. Подъехав к парадному входу, принялись отчаянно сигналить. Конечно, офицеры и солдаты стали выбегать из комендатуры, чтобы выяснить, что происходит. И тогда Геннадий Игнатов открыл убийственный огонь из пулемёта. Вот такой дерзкий налёт… Кстати, им тогда здорово повезло – когда братья на этой танкетке уходили из городка, их обстреляли из пушек. И один снаряд повредил ходовую часть. Но уйти на базу героям всё же удалось…

Однако везло не всегда… Война – есть война, и здесь от беды не застрахованы самые талантливые и обученные. И в одном из эпизодов рельсовой войны погибли сыновья Петра Карповича Игнатова – Евгений и Геннадий... Очевидцы позже рассказывали, что «они должны были заложить фугасы под рельсы очередного поезда, но тот, вопреки всем нормам безопасности, развил полный ход и шёл не по расписанию. Вероятно, машинисты намеревались проскочить опасный участок. Парни могли просто отложить диверсию, однако они знали, что в поезде находится более пятисот немецких солдат. Крушение на такой скорости никого бы не оставило в живых, и братья подорвали поезд ценой собственной жизни».

Примечательно, что после этого случая немецкое командование просто взбесилось - спустя несколько дней были расстреляны все офицеры, ответственные за безопасность прохождения состава. Евгению и Геннадию Игнатовым было присвоено звание Героев Советского Союза. Посмертно…

Но потери в отряде были скорее исключением. За всё время боёв «Батя» потерял лишь пятерых, а на другой чаше весов, повторимся - более 8 тысяч убитых фашистов, 16 железнодорожных составов, более 40 танков и несколько сотен машин, мотоциклов и броневиков. Подобного соотношения потерь и нанесённого ущерба больше не было ни у одного партизанского отряда.

… После войны большинство бойцов отряда вернулись на свои рабочие места. Братьев Игнатовых похоронили в Краснодаре на Всесвятском кладбище. Сам Пётр Игнатов продолжил свою работу по партийной линии, стал депутатом Верховного Совета СССР, а в свободное время писал книги о своей жизни, войне и подвигах своих близких. Скончался Пётр Карпович в 1984 году в возрасте 90 лет. После его смерти музей-квартира семьи Игнатовых стала филиалом Краснодарской краевой детской библиотеки…

Владимир Попов